Fiolent calling: Лев Толстой. Не противление злу насилием

"Одно, только одно дело, в котором ты свободен и всемогущ, дано тебе в жизни, все остальные вне твоей власти. Дело это в том, чтобы познавать истину и исповедовать ее".

Лев Толстой.

И. Репин. Л. Н. Толстой на пашне 1887 год

В январе 1871 года Лев Толстой пишет А. А. Фету в письме: "Как я счастлив, что писать дребедени многословной вроде "Войны" я больше никогда не стану". "Война и мир" - это эпичнейшее произведение 19 века. Все знают про Льва Николаевича Толстого и "Войну и мир". Даже дети малые впитывают с молоком матери и тянут ручки к бородатому портрету, что-то радостно бормоча на детском языке. Есть в Египте пирамиды, а в литературе есть роман "Война и мир". И Лев Толстой этот роман написал, после чего стал невероятно знаменитым и всеми признанным писателем. Тем не менее, его что-то тяготило, он чувствовал неудовлетворённость и даже подумывал о суициде. Вот, что он писал по этому поводу: «Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьём на охоту, чтобы не соблазниться слишком лёгким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от неё и, между тем, чего-то ещё надеялся от неё».

Я немного копнул в этом направлении и обнаружил, что писательство на самом деле довольно вредная профессия. И писателям, как и царям, надо бы молоко бесплатно раздавать. Вот например, список литераторов самоубийц. А Борис Акунин даже написал на эту тему свои размышления в книге "Писатель и самоубийство". Я её не читал, но эта книга есть и её можно взять и прочитать, если есть охота.

Слова, особенно если они написаны на бумаге - это не совсем верный способ передачи информации. И профессиональные писатели это чувствуют. Должны чувствовать, если они настоящие, а не халтурщики. Вот он, допустим, пишет "Войну и мир", написал, вытер со лба пот и вдруг видит - всё не то, и чего это я тут столько накропал, и почему это всем нравится, я же не то, совсем не то хотел сказать... Где мой верный револьвер?

Граф Лев Толстой отказывается от удобств богатой жизни, одевается в простую одежду, занимается физическим трудом, отказывается от литературной собственности и ведёт самую простую жизнь, близкую к природе и к земледельческому быту. Вместе с этим он вдруг обрушивается во всю мощь своего таланта на установившиеся формы православия, государства и общества. Всё вокруг ~~матрица~~ ложь и обман, людей убивают, человек эксплуатирует человека, люди мрут от холода и голода, а он тут с "Анной Карениной" да "Войной и миром" возится. Баловство! Тогда писатель взял и сочинил труды под названием "В чём моя вера" в 1882 или 83 гг, а затем "Царство божие внутри нас" 1890-93гг. Это была хлёсткая пощёчина всему окружающему миру, и на Тостого разозлились многие влиятельные люди, в первую очередь, вся православная церковь, от которой он не оставил камня на камне в своих трудах. Нет, в самом деле, тысячи и тысячи священников, людей духовных, умных, учившихся в семинариях какой-то писателишка объявляет абсолютно не нужными и даже вредными тормозами для прогресса человечества. Конечно, они все сплотились и ~~побежали в монастырь есть хлеб и пить воду~~ объявили Льву Толстому анафему - отлучение от церкви, обвинив того в ереси. Гори в аду, Лев Толстой!

Лев Толстой в объятиях сотоны. 1883 год.

Толстой сам подтвердил свой разрыв с церковью: «То, что я отрёкся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему»

Настоящие (труЪ) христиане были до тех пор (4 век), пока римский император Константин не сделал христианство государственной религией. До этого времени истинное христианство было самым лютым врагом государственности вообще. Служить христиане не хотели, налоги платить - тоже нет, а начальников вместе с императорами слали на МПХ, поскольку служили только Богу. Ну и доставалось конечно же христианам в те тёмные времена будь здоров - их скармливали львам, рубили головы, распинали на крестах и сжигали. И ничто не могло испугать тех христиан, ведь согласно их вере они прямиком направлялись домой к Богу. Никакие львы их не могли остановить. Но после того, как христианство стало государственной религией, ситуация изменилась. Мир был очень жесток, кровь лилась рекой, а в христианах, ведущих аскетический образ жизни, люди видели самых приближённых к Богу, существование которого всё же подозревали. И в какой-то момент кому-то умному пришла в голову хорошая идея - давать христианам деньги, чтобы они замаливали у Бога чужие грехи. Молитва стала продаваться за деньги и, оказалось, что в этой жизни христианам тоже можно нехило жить. Христиане богатели, а папа римский (самый главный и добрый христианин) становился влиятельным как сам Бог.

В 1095 году папа римский Урбан II призвал весь цивилизованный мир, всех праведных христиан отправиться в Крестовый поход с благородной миссией - освободить Святую землю, а заодно покарать неверных. Убивать и грабить не христиан разрешил вполне официально сам ~~папа~~ Бог!

"Всем идущим туда, в случае их кончины, отныне будет отпущение грехов. Пусть выступят против неверных в бой, который должен дать в изобилии трофеи, те люди, которые привыкли воевать против своих единоверцев — христиан... Земля та течёт молоком и мёдом. Да станут ныне воинами те, кто раньше являлся грабителем, сражался против братьев и соплеменников. Кто здесь горестен, там станет богат".

Все добрые христиане заорали: "Так хочет Бог!" и всё заверте... Крестовые походы, вуаля.

Но всё это дела давно минувших дней. А что же ~~сегодня~~ в 19 веке, что нибудь изменилось? С благословения церкви солдаты по прежнему по приказу идут убивать, закрывая глаза на первейшую заповедь христианства "Не убий". Так для чего тогда существует Нагорная проповедь, христианство и все эти толпы священников, если сплошь и рядом нарушается эта заповедь??? Никто не может этого объяснить.

Из книги "Царство божие внутри нас: "По учению Христа, добрые – это те, которые смиряются, терпят, не противятся злу насилием, прощают обиды, любят врагов; злые – это те, которые величаются, властвуют, борются и насилуют людей, и потому, по учению Христа, нет сомнения о том, где добрые среди властвующих покоряющихся и где злые среди покоряющихся или властвующих.

Вся языческая история человечества состоит только из тех событий, посредством которых более злые захватывали власть над менее злыми и, захватив ее, жестокостями и хитростями поддерживали ее, и выставляя себя блюстителями справедливости, защитниками добрых от злых, властвовали над добрыми. Все перевороты в истории суть только захватывания власти более злыми и властвование над добрыми. То, что властвующие говорят, что если не было бы их власти, то более злые стали бы насиловать добрых, означает только то, что насильники, находящиеся во власти, не хотят уступить этой власти другим насильникам, которые хотели бы отнять ее у них".

"Для того, чтобы приобрести власть и удерживать ее, нужно любить власть. Властолюбие же соединяется не с добротой, а с противоположными доброте качествами: с гордостью, хитростью, жестокостью.

Без возвеличивания себя и унижения других, без лицемерия, обманов, без тюрем, крепостей, казней, убийств не может ни возникнуть, ни держаться никакая власть".

"Широко развившиеся средства общения и передачи мыслей сделали то, что для образования обществ, собраний, корпораций, конгрессов, ученых, экономических, политических учреждений люди нашего времени не только вполне могут обходиться без правительств, но что правительства в большей части случаев скорее мешают, чем содействуют достижению этих целей".

"...войска прежде всего нужны всякому правительству и правящим классам для того, чтобы поддержать тот порядок вещей, который не только не вытекает из потребности народа, но часто прямо противоположен ему и выгоден только правительству и правящим классам.

Войска нужны всякому правительству прежде всего для содержания в покорности своих подданных и для пользования их трудами. Но правительство не одно: рядом с ним другое правительство, точно так же насилием пользующееся своими подданными и всегда готовое отнять у другого правительства труды его уже приведенных рабство подданных. И потому каждое правительство нуждается в войске не только для внутреннего употребления, но и для ограждения своей добычи от соседних хищников. Каждое государство вследствие этого невольно приведено к необходимости друг перед другом увеличивать войска.

...при общей воинской повинности всякий гражданин, делаясь солдатом, становится поддерживателем государственного устройства и участником всего того, что делает государство и законность чего он не признает.

Правительства утверждают, что войска нужны преимущественно для внешней обороны, но это несправедливо. Они нужны прежде всего против своих подданных, и всякий человек, отбывающий воинскую повинность, невольно становится участником всего насилия государства над своими подданными".

"Не может человек не страдать, когда вся его жизнь вперед определена законами, которым он должен повиноваться под угрозой наказания и – разумности, справедливости которых он не только не верит, но несправедливость, жестокость, неестественность которых он часто ясно сознает. Мы признаем ненужность таможен и заграничных пошлин и должны платить их; признаем бесполезными расходы на содержание двора и многих чинов управления; признаем вредной проповедь церковную и должны участвовать в поддержании этих учреждений; мы признаем жестокими и бессовестными наказания, накладываемые судами, и должны участвовать в них; признаем неправильным и вредным распределение земельной собственности и должны подчиняться ему; не признаем необходимости войск войн и должны нести страшные тяжести для содержания войск и ведения войн и т. д.

Несмотря на все притворные старания высших классов облегчить положение рабочих, все рабочие нашего мира подчинены неизменному железному закону, по которому они имеют только столько, сколько им нужно, чтобы быть постоянно побуждаемыми нуждой к работе и быть в силе работать на своих хозяев, т. е. завоевателей.

...существующий строй жизни таков, какой он есть, не потому, что он естественно должен быть таким, что народ хочет, чтобы он был таков, но потому, что его таким поддерживает насилие правительств, войско со своими подкупленными унтер-офицерами и генералами".

Так что же делать? Как с этим всем бороться? Очень просто: не противиться злу насилием. И если тебя ударили в левую щёку, надо подорваться ~~и с ноги прямо в щщи~~ и подставить правую. Всех врагов прощать, в суды жаловаться не ходить, армию однозначно косить, голосовать не ходить и налоги по возможности не платить. Жить по законам, заповеданным ещё Иисусом Христом. Читаем толстовство. Что ожидать от такого образа жизни? Переход к новому обществу людей, живущих в Боге не насильственным, революционным способом, а естественным. По идее, власти, какими бы они ни были злюками по своей сути должны становиться всё добрее и добрее и самоликвидироваться в конце концов (такая трансформация происходит не быстро и тянется уже 2000 лет, так что ждать уже осталось не долго). И скоро наступит время, когда в правительствах никто не будет нуждаться, а значит не будет армий и никто никого не будет убивать и это будет самое настоящее христианство. Даже если история пошла такими окольными путями, которые мы наблюдаем, всё равно надо думать, что это есть ни что иное, как хитрый план Бога, который всегда всё делает как надо.

P.S. А вот доставляющий креатив про власть:

P.P.S. В молодости Лев Толстой участвовал в Крымской войне. В осаждённом Севастополе он командовал артиллерийской батареей на знаменитом 4 бастионе. Это было такое место, где каждый день, начиная с рассвета и заканчивая темнотой в воздухе плотняком летали чугунные ядра, каждое размером с голову взрослого человека, свистели пули, а также периодически набегали злые французские солдаты с штыками на перевес. А защитники просыпались каждое утро и думали: куда меня ранят? оторвёт мне сегодня ногу, или голову? Это была обычная ежедневная работа и жизнь в те жестокие времена не стоила ничего. И так на протяжении почти года с ноября 1854 года до августа 55 года, конца обороны. Каждый месяц на войне для офицеров засчитывался как год службы и Толстой мог сделать блестящую карьеру, но в 1856 году он расстаётся с военной службой и становится писателем. Про Крымскую войну Толстой написал "Севастопольские рассказы", после которых стал известен по всей России.